Мэрил Стрип: Не отступайте от своих принципов (1983)

Президент Смит, члены попечительского совета, уважаемые преподаватели, почетные гости: я крайне вам признательна за предоставленную возможность выступить здесь сегодня. Однако, с вашего позволения, свою речь и сердечные поздравления сегодня я адресую не вам, а выпускникам 1983 года.

Я окончила Вассар в 1971 году. Это было 12 долгих лет или каких-то 20 минут назад — смотря как посмотреть. Большинству из вас в те годы было девять или десять лет, возможно, нашлась бы пара торопливых восьмилеток. Возможно, это нескромно с моей стороны, но я воспринимаю вас как равных. Сегодня я хочу поговорить с вами, как с друзьями, и поделиться тем, что ждет вас на горизонте.

Я поступила в Вассар из государственной школы в пригороде Нью-Джерси. Я была обычной девочкой — красивой, спортивной, за четыре года старшей школы, прочитавшей быть может книг семь. Я читала «Нью-Йоркер» и «Севентин», умела болтать, но даже не представляла что такое математика и наука. Мне без труда удавалось имитировать чужую речь, из-за чего я легко сдавала французский, так и не поняв правил грамматики. Не скажу, что я была одаренной студенткой. Сказать по правде, меня больше интересовали мальчики, из-за чего я решила поступать в Вассар, где к тому времени учились только девушки. На тот момент это было самое значимое решение в моей жизни. Перемена мышления, перемена и стремление развивать ум и воображение.

В средней школе все сводилось к одному — необходимости ходить на свидания. Тут происходит деление на тех, кто принимает условия игры и начинает встречаться, и других — неуклюжих, катастрофических неудачников, ботаников, которые пытаются плыть против течения. Вассар же был полон ботаников, своеобразных, умных, но очень странных, с такими на свидания не походишь. Были здесь и ребята, которых в старшей школе можно было бы считать крутыми — такие как я, — но здесь мы все плыли или тонули вместе, осваивали новое, территорию Нью-Хэйвена и окрестностей. А сексуальные приключения ушли на второй план. Я почувствовала себя крайне уютно в этой обстановке и буквально расцвела. Если бы при поступлении в Вассар вы спросили меня что такое феминизм, то в ответ услышали что-нибудь о красивом маникюре и оригинальной прическе. Уже на второй год обучения, стандарты моей личной гигиены сильно снизились. В конце концов это был 1969 год, и я наконец почувствовала, что я — личность, у меня есть мозги, которые я больше не скрывала и использовала по назначению. Здесь я сыграла свою первую роль, заставив людей плакать. Второй мой спектакль — и зрители смеялись. Я начала читать, Вассар заставил меня думать. Я нашла много подруг, хороших подруг, которым можно доверять.

Молодые люди появились позже — после второго года обучения. Я жила в Давидсоне, затем в Мэйне, и их перевелись к нам: кофейные чашки, дресс-код, маникюрные наборы — все исчезло. А за этим и некоторые субтильные чудаки. Думаю, они провалились сквозь землю. Помню тогда мне казалось что все важные должности были захвачены мужчинами — редактирование литературного журнала или газеты, президентство в классе, лидерские посты студенческих политических организациях. Полагаю, это был временный знак уважения к гостям. Эгалитаризм преобладал, Вассар развивался и мы старались не отставать. Думаю, мы были готовы к их приходу, к появлению мужчин в Вассаре, но лично я безумно благодарна за два года передышки от бесконечной необходимости быть объектом сексуального влечения.

На старшем курсе, я на время перешла в Дартмут, ради эксперимента — чтобы понять, что значит быть меньшинством. Там было порядка 60 женщин на шесть тысяч мужчин, честное слово — статистика не врет. Шок от того эксперимента был неожиданным. Я стала учиться на одни пятерки. Я долго не верила своим глазам, когда получила табель успеваемости. В Вассаре было отделение на факультете Английского языка, где оценку «Отлично» ставили раз лет в 20. В Дартмуте пятерки доставались с легкостью. «Ах, вот она разница между мужским и женским колледжами», — подумала я тогда. Нам, в Вассаре, приходилось получать пятерки по-старинке — добиваясь их тяжелым трудом. В мужской школе, казалось, они сами сыпались на тебя, потому как альма-матер стремилась всячески лелеять своих воспитанников, хотела, чтобы у ее мальчиков все было хорошо. Я вернулась в Вассар и окончила обучение с большей верой в себя и полученные знания. Я была уверена, что колледж научил меня всему необходимому: принимать решения и быть уверенной, что они будут верными в моей Настоящей Жизни.

Несмотря на это, свой выход в Настоящую Жизнь я отложила на три года. Я отправилась в аспирантуру, в Йель. Там я увидела, что совместное обучение изменило академическую жизнь в лучшую сторону. Что в Вассаре, что в Йеле изменения в культурной жизни страны прошли наиболее гармонично — сохранив самое лучшее, продолжали развивать таланты и ум всех молодых людей.

Я рассказала вам эту длинную историю моего обучения в Вассаре, чтобы лишний раз подтвердить ваши собственные чувства. Это были самые счастливые дни. Настоящая Жизнь, в свою очередь, очень похожа на старшую школу. В ней преобладает общий знаменатель. Совершенство не всегда вознаграждается или получает признание. Что мы видим на экране, кого выбираем в значительной степени определяется опросами общественного мнения. Чрезвычайно часто. В отличие от колледжа, где идеи и решения почему-то казались достижимыми, если просто рано вставать, поздно ложиться и найти правильный источник или метод. В реальности вещи кажутся громадными и невозможными, а потому часто хочется спрятаться, осесть, уйти в отставку или на время затаиться, чтобы совладать с ней.

И почему только вы пригласили меня выступить перед вами? Вы думаете, что что-то знаю? Или, вы хотите услышать о чем-то, что я представляю? Когда я задавала себе эти вопросы, ответом было: «Хорошо, ты для них воплощение успеха. Ты училась в Вассаре, успешно его закончила и стала заниматься тем, чем хотела и преуспела в этом. Два Оскара, два ребенка, почти. Он пригласили тебя, потому что думают ты знаешь ответы, знаешь рецепт успеха — почему это произошло с тобой. Они думают, что это может случиться и с ними, и, не будешь ли ты так любезна рассказать, что нужно для того, чтобы это стало реальностью для них. Ну и конечно, кто-то из них хочет узнать настоящий рост Дастина Хоффмана и каково это поцеловать Роберта Де Ниро?» (Вы никогда этого не узнаете).

Я же хотела бы рассказать вам сегодня о неудачной части жизни, части, которая еще не завершилась. Это часть Настоящей Жизни к которой Вассар меня начал готовить: изучение собственного поведения, процесс принятия решений, и борьба за собственное достоинство в бизнесе, где тебя иногда просто раздевают догола. Понимаю, у меня было преимущество. Мой романтичный отец и моя любезная, добрая мать дали мне это преимущество. Но, чего не отнять у Вассара, именно здесь я почувствовала вкус совершенства, который никогда не стоит преуменьшать. Иногда, мне бы хотелось, чтобы он испарился, потому как некоторые так называемые «сценарии» столь безграмотны, а гонорар так хорош, что хочется послать свои стандарты подальше и как следует оторваться. Но понимание того, что любая работа сама по себе награда (с точки зрения получаемого опыта), то если выбирать только интересную работу, она вернется ко мне сторицей. По крайне мере интересно будет мне самой, даже если больше никто не оценит эту работу. Перед этим выбором между дьяволом и мечтой в разной форме мы встаем каждый день. Я уверена, что он есть в любых сферах деятельности, в жизни каждого человека. Мой совет: смотрите ему прямо в лицо и решайте с чем вам проще ужиться. Если вы способны совладать с дьяволом, Вассар не утихомирил вас так, как меня. Но это сознательное решение, сознание и желание большего, которые будут стимулировать вашу энергию не только в вашей профессиональной деятельности, но и работе ума и сердца, а также в любом другом аспекте вашей жизни. Я уверена, что стремление к совершенству и есть то, что отличает хорошую жизнь от успешной.

Когда я впервые приехал в Нью-Йорк семь лет назад, я поселилась на Уэст 69-я стрит, недалеко от парка. В месяц мне приносили по три счета — за квартиру, за электричество и телефон. У меня было два брата, четыре или пять хороших друзей, с которыми можно было поговорить, несколько шапочных знакомств и все они были одиноки. Я вела дневник. Читала по три газеты и Книжное обозрение «Нью Йорк Ревью». Читала книги, днем перед выступлением любила поспать, а вечером не ложилась до двух или трех, разгуливая по актерским барам в поисках интересных собеседников.

Сегодня мне приходит по 9 миллионов счетов в месяц. За мою непродолжительную карьеру я встретила больше людей, чем Шекспир и Данте видели за свои жизни. Мои братья, друзья успели обзавестись семьями и детьми, развестись или по крайней мере теперь живут вместе с кем-то еще. Я ложусь спать между половиной 10 и десятью вечера. Паутина моих забот и обязанностей разрослась до таких размеров, которых я не могла даже вообразить.

Я пытаюсь сказать вам, что жизнь бежит очень быстро и становится все сложнее день ото дня, так что вспомнить кто вы, как вы дошли до этого и что действительно важно вам порой бывает очень сложно. Прибавьте к тому всю гиперболизированность жизни знаменитости — постоянное напряжение, необходимость следить за каждым своим словом, — тогда вы поймете, почему за последние несколько лет я неоднократно отвергала предложения выступить с речью. Теперь вы понимаете причину по которой добившиеся успеха люди часто стараются спрятаться. Они занимаются своими делами. Не выходят за рамки собственных потребностей, собственной карьеры, которая поглощает все время, которым вы только располагаете.

Но, как я поняла, эта паутина расширяется и множит мои обязанности, и ответственность за будущее нашего мира. Так что, вместо того, чтобы сидеть ниже травы, тише воды, я вижу необходимостью требовать большего от наших лидеров. Чтобы мои дети могли жить спокойно и хорошо в будущем. Иными словами, на полном серьезе я обязана быть совершенной не только на театральной сцене, но и на Сцене (в Жизни) в полной мере брать на себя ответственность, как один из граждан нашей планеты.

Когда я ехала в Калифорнию на церемонию вручения Оскара, мой отец позвонил мне и сказал: «Если ты выиграешь, поднимись на сцену и говори как можно короче, ярче и ни слова о политике». Я ответила ему, что мое платье будет блистать за двоих, и если я вообще сумею в тот момент подобрать слова, обещаю, что я не скажу ни слова про БДЫЩЬ (имитирует звук падающей и взрывающейся бомбы). Представьте, громадная аудитория — три сотни миллионов человек — и возможность сказать все что угодно каждому человеку на планете за эти две минуты. Соблазн велик. В тот момент я могла понять его совет. Но когда он повторил свой совет сегодня, я была вынуждена не согласиться. Потому что все мы — участники политического процесса, и оценивать нас стоит за наши грехи, успехи и упущения, а также и за молчание или собственные убеждения, которые считаем правильными.

Я пыталась сосчитать сколько интервью я дала за последнее время хорошим, образованным журналистам, тем кому было докопаться до сути, кто я есть на самом деле, узнать о моих интересах, сокровенных мыслях. Знаете, цифры удручают — в США я дала немногим больше 123 подобных интервью. А совсем недавно в рамках рекламной кампании «Выбора Софи», я путешествовала в Европу. За четыре недели, проведенные там, я встретилась с 35 журналистами. Все интервью похожи одно на другое. Иногда это интересно, иногда дико скучно. По обе стороны Атлантики вопросы обычно одинаковые, за маленьким исключением. В Европе наряду с вопросами «Как вам удается совмещать карьеру и семью?», или «Как муж относится к вашему успеху?», или «Каким образом вы подбираете сценарии для себя?», или «Какой натуральный цвет ваших волос?» обязательно, как само собой разумеющееся, будут вопросы и о ситуации в мире. Они считают это нормальным, относятся к тебе, как к одному из представителей нашей общей человеческой расы и без всякого смущения готовы выслушать твои мысли по тому или иному вопросу. Шведы, испанцы, итальянцы, англичане и французы — все задавали такие вопросы. Все, кроме наших соотечественников. Почему? По каким причинам американские журналисты никогда не спрашивают нас об этом, или даже если спрашивают, то обязательно заканчивают вопрос какой-нибудь шуткой про Джейн Фонду?

Мне кажется, что в этой стране мы считаем «нелепостью» выражать свои политические взгляды. Даже самую малость рушить идеальную картинку, которая должна быть короткой, блистательной и развлекательной. В любом случае, я не заставляю вас принять мои политические взгляды, но убедительно прошу вас разобраться в своих и следовать им. Даже во время неподобающих встреч, как эта.

Не отступайте от своих принципов во всех сферах жизни. Работайте с душой, и требуйте большего и лучшего от остальных. Не позволяйте громадной машине самодовольства поглотить ваш уникальный характер, ваши ценности, ваши секреты и вашу правду.

Удачи вам и добро пожаловать в Настоящую Жизнь!

Колледж Вассар (1983)

Запись опубликована в рубрике По-русски, Что с метками , , , , , . Добавьте в закладки постоянную ссылку.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.